Ёлка, 58 - 8 октября 2009 13:41

[I]Леночка, всем бывает за сорок, но каждый по-своему воспринимает этот рубеж; ты остаёшься в моей памяти источником однопартночничества и защиты от Марьсемёновны и Гариной (дай Бог им здоровья). Поздравляю тебя с Днём,когда ты стала на год ещё обажаемее и мудрее.
Михаил.[/I]

Да-ааа...школьные годы чудесные.
Со всеми нашими максималистскими закидонами, нашей непримиримостью, не осознаваемой жестокостью.
Марьсеменовна – учительница русского языка и литературы.
Классический вариант классной дамы с пучком волос на голове, очками, темным сарафаном или пиджаком и указкой в руках.
Нафига ей была нужна указка, до сих пор понять не могу.
То ли дело – Гарина, она этой указкой лихо шуровала по географической и политической картам мира, и по рукам учеников, бывало.
Мишке, моему соседу по парте частенько доставалось. Я возмущенно вступалась, приводя в пример Макаренко. :D
Мишка учился с нами с 1-го класса, потом где-то через пару-тройку лет, родителей его загнали в многолетнюю командировку в Монголию.
Мне сильно не хватало моего дружка, что не мешало мне страшно гордиться, приходящими мне по почте, письмами в конвертах с иностранными марками, дословно зачитывая в классе куски, содержащие приветы одноклассникам.
Мишка вернулся, когда мы были уже в 7-ом. Разбалованный либеральным воспитанием в посольской школе, ему трудно было спокойно отсидеть 45 минут урока.
Он так же не понимал, почему в его речи не может быть жаргонизмов, на что Марьсеменовна приводила один единственный железный аргумент:
[I]Это загрязнение языка. Я за все свои 50 лет ни разу не произнесла непотребного слова.[/I]

Урок литературы подходил к концу. Сегодня мы писали диктант. Шепотки в тишине,
стук швыряемых ручек от бессилья понять, где нужно ставить запятую...
Мы с Мишкой уже что-то наваяли и даже успели дать содрать нашему другу Воробьеву – неисправимому двоечнику, сидящему впереди нас.
Марьсеменовна ходит по рядам, собирает тетрадки.
Скептическая ухмылочка появляется на ее лице еще на подходе к Воробьеву.
Смотрит в им написанное. Не верит, конечно, что сам написал.
И не столько спрашивает, сколько утверждает:
-Опять списал?!
Но на середине второго слова ее глаза упираются в Мишку и она непроизвольно, но молниеносно меняет слово "списал" на "сдул".
Но так как, второе слово уже началось произноситься, то выданный ею результат прозвучал, как [B]СПИ[/B](СПИсал)[B]СДУЛ[/B](СДУЛ)

Итак, представьте. Марьсеменовна, боец за чистоту языка, громко и отчетливо:
-Опять списдул?
Гробовая тишина. Ну, а потом истерика.
Наша - от хохота. Ее - от слез.