НЕО, 35 - 12 марта 2008 07:51

Вокруг не было ничего. Абсолютный вакуум… Он сделал шаг, другой… Дальше идти было нельзя. Он повернул в сторону, и движение удалось продолжить. Вакуум получил какие-то причудливые очертания. Вокруг были стены… Они ограничивали движение прямо, заставляя поворачивать то вправо, то влево. И, все-таки, это было лучше, чем ничего. Вправо, влево. Из бездонного омута памяти выплыло: «Лабиринт».

Он уже не помнил, сколько времени блуждал в этом темном лабиринте.… Тогда… давно… казалось, жизнь кончилась, оборвалась. Мир потерял краски, стертые пронизывающим ветром, пространство и время занавешено белым саваном «Вьюги».

Прошлое, прожитое, прочувствованное, близкое душе и сердцу и будущее, планируемое и уже почти доступное, настоящее тяжелое и резкое, все стало чистым листом. … А потом на этом листе появилась черная точка, оказавшаяся входом в Лабиринт. Но мир не обрел красок, в змеином сплетении ходов шел «Черный дождь».

Один, два поворота и пути назад не стало, словно заботливый минотавр неслышно оборвал тонкую нить Ариадны, ведшую назад к тому, казавшемуся ненавистным белому пространству, режущему глаза и душу больничной стерильной пустотой. Там, кажется, был его «Дом».

Он обхватил голову руками. Нет. Что-то не так. Дом – это был сон, сладкий и страшный. Зачем-то надо было уйти оттуда и попасть сюда. В конце концов, дом – это стены, а этого добра тут навалом. Кругом стены. Даже вверху и внизу. Значит его дом «Здесь»?

Нет. Нет! Он вспомнил - там были все цвета радуги! Яркие, сочные и ласковые утром. Знойные и горячие днем. Мягкие и ласковые вечером. Чувственные и хмельные в ночи... Да, стертых белой вьюгой, залитых черным дождем, их не хватает. Без них мир не полон. Но не это мучает его. «Нет-нет-нет».

Что–то еще осталось там, что-то без чего он не мог прожить ни дня, ни минуты. Как найти потерянное, если не помнишь, что потерял…Он оглянулся, но в зияющей тьме не увидел пропажи. Но вдруг… КАП! Ему пришлось закрыть ладонями уши. Тишина разорвана маленькой каплей. Затем еще и еще! Звон капель превратился в четкий ритм. Он опустил руки и вспомнил. Это же… это был «Рок-н-ролл».

Мир затеял свое возвращение. Музыка, первый знак чего-то нового, только нарождающегося. Того, ради чего исчезло все. Но должен же быть еще знак. Маленькая искорка света! Вот она, извивающаяся, согласно коридорам лабиринта, ведущая, вопреки злой воли сытого минотавра, к новому. Знаки, того, что он не брошен своими хранителями – «Ангелами»!

Все ближе… Сперва предметы обретают сумрачные очертания, потом краски, превращаются в единое полотно новой яркой действительности, укутанной гармонией звуков, сотканных в одну очищающую душу мелодию. И в центре нового, только что рожденного из ничего, из звука капли и искорки света, мира появляется «Она».

• 
• 
•