Я когда не посплю, у меня потом целый день жестко-саркастичное настроение. Решил я с дороги заехать на чудеснейший рынок Ждановичи. Ну, во-первых, час времени чтобы с кольцевой доехать до места парковки это пиздец как поднимает настроение. Благо в воскресенье погода была солнечной. Ладно, заехал, поставился и сразу же ностальгически окунулся в среду ширпотреба и прочего „итальянского” товара, произведенного в Турции, Китае и прочих Польшах и Россиях. Были времена, когда весь, ну, почти весь Минск одевался на Динамо. Эти толкучки по рядам от лавки к лавке, где каждый сантиметр занят, и если кто-то расширялся, то только вверх, этажа на три. Да, было такое дело. Это сейчас магазины, бутики, моллы и прочая херь для шоппингоманов. Но, с моего последнего визита примерно года полтора - два назад, я охуел даже от Жданович. Понравилась одна мадам, которая задвинула мне, что в РБ пошить обувь на заказ пиздец как сложно и качество оставляет желать лучшего. У меня, конечно, возник вопрос, какого тогда хуя мои туфли ручной работы начинают свою жизнь в третьем сезоне, но после ее скоропостижного предложения купить их „хорошую польскую обувь” отпал. Хорошую. Польскую. За 695 000. Ебанулась?
По коже на третьем этаже нехуй сказать. Там просто шлак. Хотя я и увидел неплохую кожкуртку, но не люблю когда Турцию называют Италией. Ну против я езды по ушам. Хотя может это все мой быдловатый вид в спортивных штанах, байке-кенгуру и кроссовках в купе с дурное рожей, которой 24 часа с последнего приема сна? ХегоЗ. И еще меня убивает слово „Ликвидация” над манекенами с тряпками 80-х годов и размеров. Так и хочется сложить этот секхэнд в баулы и в крематорий. Вот это ликвидация, блять.
Но рынки будут жить. Обязаны просто.
Хотел же что-то „во-вторых” написать, но проебался.
Вечером ходил на „Обливион”. Том Кукуруз вечно молодой - молодец, в хорошей форме себя держит. Не знаю как кому, а мне понравилось музыкальное сопровождение картинки. Мощно, в тему к кадру. Теперь ищу альбом группы, написавшей саундтрек. Куриленко, кстати, тоже ничего такая, но у нас не может быть ничего общего и я был правдиво-суров с ней.
